(no subject)

Всё изменяется, кроме палочки от эскимо.
Вот натюрморт, содержащий яблоко и трюмо.
Яблоко, зеркало и пестрые тридцать лет.
Можно ли в этом трюмо отразиться теперь? разумеется, нет.
Вот пейзаж, заключенный между кирпичной стеной
и бетонной стеной - на той стороне мостовой:
Четыре старых осины, три очень высоких сосны.
Я наблюдаю за ними с девятой своей весны.

На десятую осень выпал такой листопад,
Что как по сугробам возвращались из школы назад -
в запахи супа, книг, чернил, нафталина.
Я тогда научилась лица лепить из глины.

Тогда же меня научили числа закручивать в серпантин
и бросать их наверх, в потолок из-за праздничных спин
трех поколений родни на фоне пяти поколений вождей.
Окна в мороз открывали только по крайней нужде.

Можно по кромке прибоя идти, собирая янтарь.
Можно по краю ангины пройти ненавистный январь.
Можно разматывать, сматывать и заплетать в кружева.
Можно молоть, перемешивать и умножать на два.

Меня научили делиться, но не научили делить -
Может, оно и к лучшему: авось, будет крепче нить,
что у входа привязана, клубок - со мной, в глубине,
Куда лишь изредка и случайно долетают звуки извне:

Тихие позывные, музыка сфер и скрип половиц,
Далекие выстрелы, стрекот вязальных спиц...
Долетают - и падают, будто побелка на черной лестнице с потолка,
падают с губ в сугробы хлопья засохшего молока.

Всё во всё превращается, кроме палочки от эскимо.
Я возвращаюсь домой из школы, а там вместо двери - трюмо

***
Выходит время на полустанке, глядит растерянно по сторонам. Усы седые, в зубах цигарка, полно у времени вопросов к нам: какие роли сыграли пули? какие песни весной слагали? До синя моря не дотянули, в пути уснули, полынью стали. Стальной осокой, свинцовой пылью, бетонной крошкой, небесным сводом, дождливой хмарью, безглазой швалью, селедкой в банке, венцом природы.
На полустанке земля не дремлет, родит исправно, хоронит к сроку да дни считает. В такую землю уйти не стыдно, да много ль проку? Да много ль толку от всякой твари — непарной, парной иль андрогинной, когда под метром земли кемарит иль дрыхнет, дрыхнет, прикрыв холстиной весь срам свой нежный — земли подарок, должок пред ней же да страх небесный. (Не мор погубит — так гром ударит.) Какое море? какие песни?