4 (ч)

Я уже почти что собралась снова идти через полгорода, но так и не смогла решить, к кому именно. Сидела, пила литрами чай и ничего не понимала. К рассвету стало вдруг очевидно, что начать стоило с формальных действий — то есть с ответа на письмо от Рона, директора оркестра. Действительно, у кого есть вся информация? Конечно же, у него. С чего я вдруг решила приставать к коллегам, когда есть человек, который принял решение — и вот же он, только на письмо ответить нужно.
Я открыла ноутбук и полезла в почту, но никакого интернета не обнаружила. Ну конечно, если начинаются крупные неприятности — так сразу и мелкие к ним подтягиваются. Ладно, посплю — напишу, глядишь, интернет починят.
Но не тут-то было. Я не смогла заснуть, обдумывала, что напишу, о чем спрошу, как не выглядеть ни разъяренной хамкой, ни обиженным ничтожеством. Так я промаялась довольно долго — и решила, что пойду в ближайшую кофейню и напишу оттуда.

Когда я пришла к 9 утра в "Тин-тин", меня, кроме собственно письма, беспокоил предстоящий неизбежный разговор с баристой Лиззи. Жаловаться на жизнь я ей точно не хотела, делать вид, что все в порядке, — тоже. А отвечать на вопрос, с чего это я вдруг в 9 утра приперлась, — либо врать, либо жаловаться. Лиззи так любит комментировать мой режим дня, что я даже не предполагала, что она не обратит внимания на время суток. И я приготовила ей бодрый ответ: "Ты что, какое утро? Вечер же!" — репетировала про себя эту реплику последние 100 метров до двери кафе.

Но фраза не понадобилась. Лиззи посмотрела на меня холодно и сказала:
— Уходите. Не вынуждайте меня вызывать полицию.
— Что-о-о-о? В чем дело?
— Повторяю: уходите. Если вы хотите продолжать ваше мелкое воровство — воспользуйтесь услугами другого заведения. Возможно, они не будут церемониться по старой дружбе и просто вызовут полицию сразу.

5 (ч)

По дороге домой я предсказуемо ревела. Но, как ни странно, заметила, что кабель около моей квартиры перерезан. Вот и причина отсутствия интернета.
Постояв под холодным душем и мало-мальски придя в себя, я позвонила провайдеру — и узнала, что договор расторгнут, причем — мной.

— Но я этого не делала!
— Извините, но другой информации у меня нет. Вы можете заключить новый договор. Будете заключать?
— Буду.
— Подойдите для этого в офис компании в любой день с 8:30 до 20:00. Вам понадобится паспорт.
— Да, спасибо, так и сделаю.
— Могу ли я вам чем-то еще помочь? Нет? Спасибо за звонок, всего доброго.

"Можешь ли ты мне помочь? — думала я. — О да! Рассказать, какая скотина это сделала, перестать мне говорить, что это была я, рассказать, почему меня уволили из оркестра, куда делись мои друзья, почему Элли отмалчивается, кто обвиняет меня в воровстве в любимом кафе, кто обрезал провода и какого черта происходит".

Кажется, именно в этот момент я испугалась. Наверно, могла и раньше сообразить, что это чьи-то направленные действия, а не цепочка неприятных случайностей. Но с чего бы мне считать, что кто-то намеренно мне вредит? Да и кто? А может, все-таки случайности? Или и они, и чей-то злой умысел одновременно? Но чей? Я — типичное богемное существо 40 лет от роду, я играю музыку, пью с друзьями, валяю дурака и завожу случайные романы, которые без скандала заканчиваются максимум за полгода (или со скандалом — но "все равно мы очень близкие друзья" недели через две); иногда путешествую одна, иногда — в компании таких же оболтусов; как приличный человек, завела себе хобби — то есть до полного одурения время от времени играю в бильярд. В общем, с точки зрения внешнего мира, я либо выполняю функцию (а, да, это же называется призванием, я не ошиблась?), либо не делаю ничего, что хоть как-то влияет на этот внешний мир. Так в чем же дело?

Размышляя так, я все-таки заснула прямо сидя в кресле — несмотря на страх, стягивающий спазмами солнечное сплетение.